Хоть кто-то из специалистов знал свое дело. Ни портной, ни ювелир не сделали ни одно лишнего движения, но внимательно выслушали все пожелания и дали ценные советы. С ними Кейра расставалась вполне довольная и благостная. Впрочем, при мысли об ужине довольство ушло. Увы, она не могла отвести себе даже роль главного блюда не нем. Скорее - довеска к политическим интересам. И ясно, что если приглашенные на ужин высокопоставленные персоны и будут потом обсуждать с отцом брак с ней, то точно не из-за ее выдающихся данных. Тем более, что до красоты в понятии мал'ах она пока не овсем доросла. Считаться умной в компании господ настолько старше - тоже вряд ли. Так что, во все достоинства можно было записать только отца.
Девушка раздраженно фыркнула и позвонила Мэгги. Когда камеристка прибежала, Кейра кивнула на шкаф, и сообщила, что вечером планируется ужин, с гостями. А в том, какой наряд куда подходит Мэгги разбиралась куда лучше своей госпожи. Уже через пять минут Кейра сидела на пуфе перед зеркалом в подходящем платье, а камеристка медленно расчесывала длинные тяжелые пряди, чтобы соорудить из них торжественную прическу.
Мал'ах отвела взгляд от зеркала, и решила, пока есть такая возможность, поговорить о новом питомце.
- Мэгги, ты разбираешься в людях?
- Мало, - пожала плечами оборотница. - Они мне мало интересны, а я - им.
Действительно. Представить, чтобы Мэгги было интересно хоть что-то Кейра вообще могда с большим трудом. Зато Мэгги была спокойной, никогда не нервничала и обладала даром за десять минут превращать Кейру почти в красавицу.
- Я не об этом. - Расмеялась ее хозяка. - Отецподарил мне раба, человека. Кажется, он болен, в том смысле, что разума у него нет, но он довольно милый. Как хомячок. А теперь вот думаю, что с ним делать и как заботиться.
- А он кто, откуда? - Мэгги, как всегда была деловита и практична.
- Говорят - сын лорда, - пожала плечами Кейра и поморщилась. Камеристка слишком услеклась и чувствительно дернула ее за волосы.
- Сын лорда? - Зеркало бесстрастно отразило чуть приподнятую в изумлении. - Это порода или кличка? Честное слово, госпожа. При их продолжительности жизни могли бы и не так злоупотреблять громкими словами
- Думаю, титул. Подтяни прядь чуть выше, пожалуйста. Только я все равно не знаю, как о нем заботиться.
- Как заботиться? Госпожа, если он на голову больной, тут надо врача звать. Самый сильный инстинкт у людей - половой, негоже мальчонку мучать, а размножаться таким тем более не следует. Так что...
Мэгги воткнула последнюю шпильку, и обернулась к шкатулке с драгоценностями. Кейра внимательно изучила отражение в зеркале, и решила, что выглядит вполне достойно. По крайней мере, высокие гости в ужасе убежать не должны.
- Ты права, - мал'ах протянула руку, и камеристка принялась застегивать хитрую застежку. - Договорись о враче на утро. Мучать бедное животное и в самом деле не годится. Спасибо за помощь и за дельный совет. Если будут какие-то проблемы с местными слугами - обязательно скажи мне.
Кейра улыбнулась и вышла за дверь, неторопливо направившись к столовой. И успела как раз вовремя - стоило ей зайти, как пришел отец, а мгновение спустя и первый гость.
- Доброго вечера, Сиятельный - мягко произнесла девушка, приседая в вежливом реверансе. - Знакомство с вами - большая честь для меня.
Следом за Первым сразу зашел еще один господин. Рассудив, что простых гостей сегодня в дом не звали, Кейра присела в реверансе и перед ним, поприветвовав в доме.

Сэйлар не стал кривить душой и изъясняться о радости лицезреть сиятельных коллег, к тому же вне стен Рассветного замка.
- Весьма польщен вашим приглашением, Сиятельный, - он лишь учтиво склонил голову в знак приветствия хозяина дома и представленной ему юной особы, отвесил такой же поклон вежливости в адрес Первого, и проследовал к роскошно сервированному столу.
Впрочем, не успели все участники банкета занять свои места, как Первый поспешил покинуть застолье. Серафим неодобрительно зыркнул ему вслед, надеясь, что подобное нарушение этикета будет сразу же по возвращении им оправдано наличием особо важного дела. Иной причины Сэйлар не видел, ибо все остальные рабочие моменты могли подождать. Сам же Шестой, как и обычно в таких случаях, приказал не беспокоить его, поручив заместителю неотложные дела особой важности, коли таковые возникнут, адресовать через своего секретаря. Заместителя его, мал'ах довольно заносчивого и  честолюбивого, такое положение дел более чем не устраивало - докладываться какому-то секретарю, однако, до его чувств Сэйлару не было никакого дела. Зато собственная репутация Серафиму была весьма дорога, а зная своего заместиля, он вполне мог ожидать такого же пришедшего некстати письма, с "весьма важными новостями".
От этих мыслей его отвлек вопрос Аль'Кората.
Ну еще бы, с вашими ищейками, Сиятельный, даже не сомневаюсь, что вам донесли очень быстро.
Правда, толку от этих донесений Седьмому вряд ли было много.
- Второй департамент доставил в тюрьму подозреваемых, - Сэйлар сделал особый акцент на последнем слове. Не в его правилах было называть кого-либо преступником, покуда вина того не установлена в процессе. - Право, все происшествия настолько мелкие, что не стоят особого внимания. Эти материалы будут направлены в магистрат по преступлениям Восточного района.
Дальнейшее повествование о делах своего департамента Шестой счел излишним, верный своей нелюбви к любому вмешательству в таковые извне. Что, впрочем, не мешало ему интересоваться делами чужими, к тому же, внешнему спокойствию и уравновешенному состоянию Седьмого могло быть только две причины - либо потрясающее самообладание, либо, после Совета он уже успел получить известия гораздо более важные, нежели парочка мелких грабежей в Восточном районе. Уж в чем, а в том, что Аль'Корат способен вытрясти душу из каждого подчиненного ради укрепления своих собственных позиций, Сэйлар не сомневался. А потому, известия, скорее всего, были.
- Все ли в порядке в вашем департаменте? Или, может, появились новости? - вежливо намекнул Шестой на озвученные утром темы о пропаже архонта и столь же неожиданном обнаружении Чаши.
Тем временем, расторопные слуги уже накрыли на стол.
Седьмой не поскупился, как в сервировке, так и в наполнении меню. Несмотря на не слишком приятный для него день, Херувим все же уделил немало времени подготовке ужина. Или это была заслуга юной мал'ах, сидевшей напротив? Слишком уж юной, чтобы не то что разбираться, но даже интересоваться государственными делами. А именно о них и пойдет речь, в чем Сэйлар не сомневался и что подтверждало присутствие Первого. Однако, с той же уверенностью Шестой полагал, что для присутствия девушки на этом ужине есть причина, а потому...
Не стоит торопиться. Аль'Корат сам об этом расскажет, причем скорее раньше, чем позже.

Появление Шестого настораживало - неужели Седьмой просто решил потратить время на светскую болтовню с неизменной попыткой найти союзников? И ради этого Зарэлю пришлось оторваться от работы?
Что ж, хотя бы против Нар-эт-Сэйлара Первый ничего особо не имел. Даже, пожалуй, наоборот ценил его умение и желание наводить порядок, хотя бывал несколько разочарован демонстрируемой ограниченностью - дорогой собрат, кажется, считал соблюдение регламента большей ценностью, чем существование всех Светлых Земель вместе взятых. В целом, Шестой департамент и его глава были буквально созданы друг для друга - место, где гибкость только вредит делу и мал'ах, который это слово знает исключительно из словаря.
Юнная же особа, продемонстрировавшая удивительно хорошее для дочери Седьмого воспитание, вызвала куда меньше интереса - вряд ли она доросла до серьезных интриг, так что на данном этапе может рассматриваться только как дополнительное условие в переговорах. Конечно, эти мысли не помешали вежливо улыбнуться в ответ на приветствие девушки.
Ужин начался с неожиданного сообщение. Извинившись перед присутсвующими, Первый открыл послание, быстро пробежавшись взглядом по строкам. А дальше потребовались все его способности к самоконтролю, чтобы скрыть переполнившие мал'ах эмоции. Такой наглости, да еще так скоро Зарэль не ждал. Похоже, у Занкелева с их децентрализацией власти мозги сдвинулись так же как и у Совета. Почти открыто требовать кусок земель, угрожая в противном случае разорвать имеющиеся договора о союзе - слишком смело, особенно учитывая, что война еще не началась. Хотя, с другой стороны, это внушает надежду, что маги ставят на победу Светлых Земель - иначе не стали бы просить территории, а попытались чуть позже их просто захватить. Исходя из этого и надо составить ответ... Лучше пока что туманный. Сослаться на необходимость обсуждения в Совете, что, кстати, и правда придется сделать. А пока подключить все имеющиеся каналы давления на основных инициаторов данного письма.
Нет, но все-таки до чего обнаглели! Кучка падальщиков, привыкших пировать на остатках чужой добычи. Пора напомнить им, что хищник всего лишь спит, а не умер. Да и, конечно, Сумеречный внес свою лепту в создание этой коалиции мелких заноз в неудобосказуемом месте. Без уверенности, что под его защитой их не тронут, эти государства даже побоялись бы заикаться о претензиях что демонам, что мал'ах.
Пришлось не на долго покинуть собрание, чтобы тут же за дверью потребовать у ближайшего слуги комплект письменных принадлежностей. Прислуга спорить не стала - видимо, понимали, что когда гость хозяина просит такую мелочь, бегать за уточнениями к господину не надо.
Зарэль быстро набросал черновик ответа Занкелеву, обозначив основные идеи, и отправил его заместителю - навертеть тумана вокруг костяка и посыпать блестками регалий.
- Прошу меня простить, - возвращаясь в обеденную залу и занимая свое место за столом, произнес Зарэль, чуть склонив голову. - Срочные дела. Утреннее заседание вызвало очень бурную реакцию у наших союзников. И поразительно быструю, надо сказать.
Последняя фраза имела под собой чуть больше, чем праздное удивление. Это означало, что контрразведка в Светлых Землях последнее время оборотню под хвост не годится. Однако акцентировать на этом внимание сейчас не следовало - собратья по Совету и так поймут, а милой девушке такие подробности ни к чему.
Чуть удивленно отметив, что в зале нет прислуги, которой полагалось накладывать в тарелку далеко стоящие от гостей блюда, - что за внезапный аскетизм? - Первый положил на свою тарелку немного холодной рыбной закуски, с интересом прислушиваясь к беседе, чтобы понять, когда будет уместно снова в неё включиться.

Отредактировано Аль'Зарэль (2013-01-07 23:36:16)

Вот уж чего Аль'Кейра никак не ожидала, так это того, что первый же ужин в городском особняке окажется настолько интересным. Все трое взрослых мал'ах вели себя безупречно вежливо, с едва уловимыми шпильками в адрес друг друга, да и то - не послышалось ли ей? Но ее собственное место ей указали совершенно ясно. А вы тут девушка - мебель. Как иначе объяснить то, что сразу после приветствия мужчины углубились в обсуждение вопросов, в которых она не понимала ровным счетом ничего? Учитель этикета, помнится, на такое поведение закатывал глаза и объяснял, что если беседа неинтересна или непонятна хоть одному мал'ах в группе, то это можно смело считать оскорблением. Вряд ли столь именитые гости не были знакомы с основами этикета.
А значит - вариантов ровно два - либо ее посчитали взрослой, и имеющей право высказывать свое мнение, что было сомнительным - уж отец-то точно знал, о чем она осведомлена, а о чем нет. Либо - ей ясно указывали, чтобы сидела спокойно и не лезла во взрослые дела. Ну что ж, мебель, так мебель.
Но дальше стало еще интереснее. Сиятельный Первый получил какое-то известие, и вылетел из столовой. Кейра быстро вспомнила главное правило поведения в обществе, а именно "Если происходит что-то тебе непонятное - делай вид, что так и надо" и постаралась удержать на лице бестрастно-вежливое выражение.
Тем более, что и отец, и Шестой никак не прокомментировали уход гостя. Кейра вспомнила, как совсем недавно смеялась, что она выглядит достаточно прилично, чтобы гости с перепуга не убежали, и торопливо отпила из бокала, скрывая неуместную улыбку.
Впрочем, ей тоже было чем заняться. Если отец именно этих двоих, значит они сейчас ему нужнее всех остальных. Предполагаемые женихи?
В таком случае имеет смысл присмотреться к ним внимательнее…

Пять ударов пустяки, как считали те, кто должен был выполнить приказ хозяина и наказать провинившегося раба. В этом доме рабов и слуг наказывали обычно куда суровей. Посему, некоторое влияние, которое, по-видимому, имела на отца молодая госпожа, было оценено по достоинству и принято к сведению. А мальчишку и вовсе посчитали счастливчиком. Быть домашним любимцем юной девушки все же было значительно легче, чем выполнять прихоти господина, который, хоть по виду и являл собой образец выдержки и спокойствия, на слугах и рабах срывался регулярно, особенно, когда у него что-то не ладилось в работе.
Отмерив рабу положенное наказание, конюх кивнул помощникам, один из которых деловито опрокинул на исхлестанную спину мальчишки ведро холодной воды, чтобы привести его в чувство и смыть кровь. Второе, правда, не имело особого смысла, так как кровь по краям следов от кнута снова набухала алыми каплями и, собираясь в струйки, стекала по спине.
- Нежный какой-то, - с оттенком презрения отметил конюх, - не из простых что ли?
- А, кто его знает, - отмахнулся управляющий, которого занимала куда более практичные мысли о том, как бы доставить наказанного раба в комнату к молодой хозяйке и не испачкать при этом дорогих ковров и вощеного паркета, - Может и не из простых. Детки лордов все хлипкие, дунь на них и рассыплются.
- Оно и верно, - конюх презрительно сплюнул, - куда им, бездельникам, до простых-то. Вон, мой парень и не пикнул бы от этакой порки. А этот, вон, едва жив.
- Ты своего вожжами почитай каждую неделю учишь, вот кожа-то у него дубленая и стала. – Хмыкнул второй конюх, старательно очищая кнут от следов крови, - А сыночка-то барского кто ж рискнет так поучить?
- Хорош болтать, - рявкнул управляющий, и без того сегодня доведенный до белого каленья, - полейте его еще разок, заверните в рогожку какую и тащите в дом. Да только через заднюю дверь! Там, за комнатой госпожи каморка, туда и несите, а я пока за лекарем сбегаю.
Конюхи закивали с самым серьезным видом, а, когда управляющий скрылся за дверью, переглянулись.
- Эк ему хозяин хвоста-то накрутил. Небось, еще неделю будет бегать, как ошпаренный.
- Ну и поделом, - второй старательно повесил кнут на крюк в стене, - тащи, давай, воду, а то прокопаемся, и нам тоже влетит. Хозяина не знаешь, что ли…

- Я слышал, что сегодня возле вашей резиденции случился какой-то конфликт с применением магии, Сиятельный Первый.
Фраза Седьмого не стала неожиданностью. Чего-то такого Аль'Зарэль и ожидал.
- Значит и правда все заинтересованные лица уже знают о нападении. Интересно, личность "жертвы" столь же общеизвестна?
Слегка улыбнувшись, тем самым обозначая светскую шутку, Первый ответил:
- Увы, не обошлось. Несколько юных служителей Четвертого департамента отправились под трибунал за несанкционированное применение боевой магии на невоенной территории в мирное время, - по памяти назвал обвинение Зарэль. О нападении на гостя члена Совета он умолчал. - Полагаю, их военную карьеру стремительный взлет ждет не скоро.
- А Четвертому давно пора перестать интриговать, ища поводов развязать войну, а придумать, как занять своих псов в её отсутствие.
В самом деле, если бы не вынужденное безделье, эти ангелы вряд ли бы решились на подобное развлечение. И неумение управлять департаментом в отсутствие военных действий говорило отнюдь не в пользу организационных способностей Четвертого.
Дальнейший ужин проходил в более спокойной и скучной атмосфере светской беседы, которую в менее культурном обществе принято называть "пустой болтовней". Первый привычно отвечал на вопросы собратьев, а так же поинтересовался у юной особы её впечатлениями о городе. Узнав, что её опыт пока ограничен знакомством с особняком, порекомендовал несколько мест, которые непременно стоит посетить, когда выдастся возможность прогулки, а так же мимоходом, в порядке вежливости, предложил свою помощь в сложном вопросе знакомства с обществом. В любом случае, общаться с девушкой было приятнее, чем с Седьмым, которого еще с утра хотелось как минимум смешать с чем-то не слишком ароматным, предварительно приложив головой об исключительно прочную стену, а вечернее приглашение на полный пустых разговоров ужин это желание только усугубляло. Конечно, Зарэль бы с интересом пообщался с Шестым на тему пары висящих в департаменте Государственных решений документах, оговаривающих границы дипломатической неприкосновенности и преступлений, которые она покрывает, но это вынужденно бы оставило Седьмому, хозяину, единственного собеседника в лице его дочери, то есть формальной хозяйки вечера. А такой поступок считается абсолютно невежливым, в отличии от стандартного разделения на "пары", которое признавалось допустимым в неформальной обстановке.
О, Светлые Земли, даже для неформальных бесед здесь умудрялись придумать сотни правил хорошего тона! Зарэля они, впрочем, не сильно утомляли, в отличии от вынужденного безделья. Поэтому, когда подача десерта ознаменовала близость завершения ужина, он мысленно вздохнул с облегчением.

Отредактировано Аль'Зарэль (2013-01-16 06:03:25)

Каждый новый удар для Кау был отдельной пыткой, он с замираем сердца и дрожью ждал его после свиста кнута, который затем обрушивался на спину, и звездочки буквально сыпались из глаз, вместе со слезами. Мальчик начинал вопить еще до самого удара, и пищал не прекращая. Конечно, было немного стыдно и грустно осознавать, что сын лорда слишком слаб и не может спокойно выдержать наказание, все-таки он был мужчиной. Но боль затуманивала сознание, не давая думать ни о чем другом. "В любом случае, кто мне все эти люди? Здесь нет смысла что-то строить из себя, все равно для всех я лишь пустое место и они забудут обо мне, как только я скроюсь из их поля зрения, как и бывало до сих пор." К конце порки, маленький раб уже отключился и потерял сознание на какое-то время, а поэтому смутно представлял, что случилось с ним после.
Очнулся Кау уже в доме, лежащим на какой-то грубой материи спиной вверх, как раз в тот момент, когда прибыл лекарь.

Аль’Корат чуть усмехнулся в ответ на шутку Первого, несмотря ни на что оценив его уместную иронию. Выходки служащих четвертого департамента были давним камнем преткновения в Совете. По мнению Седьмого, молодняк давно следовало собрать в пару отрядов и отправить в горы на границе с Темной долиной, - гонять низших демонов, - а то мальчишки от бездействия дурели и наглели без меры. При таком раскладе немудрено было, что Четвертый так рвался начать новую войну – кому понравится непрерывно удерживать от разброда толпу рвущихся на подвиги сопляков? Но, понимая в целом мотивы Четвертого, Седьмой совершенно не был готов их принять и поддержать. Война ну никак не укладывалась в его личные планы. А сейчас в них приоритетом стоял брак дочери с кем-нибудь из влиятельных мал’ах и укрепление его собственных пошатнувшихся позиций в Совете. И весьма любезное внимание Первого к Аль’Кейре как раз очень соответствовало планам. Разумеется, он не ждал, что она сходу поразит Зарэля, слывшего порядочной ледышкой, но и первое впечатление было важным, а оно, судя по всему, было если не ошеломляющим, то вполне положительным. То есть, можно было уже работать над дальнейшим. В конце концов, никто не требовал от этих двоих влюбляться по-настоящему. В таком серьезном деле, как брак, любовь и вообще была посторонним элементом, только замутняющим восприятие. Уважения и приязни было вполне достаточно, в большинстве случаев. Правда, накладки порой случались, и его собственный неудачный брак тому подтверждением. Впрочем, здесь, судя по всему, бояться такого не следовало. Аль‘Зарэль был уравновешенным и спокойным (если не сказать больше) мал’ах, а Аль’Кейра послушной и разумной. Чем не основа для удачного брака?
Впрочем, подумать об этом еще было время. Торопиться в таком деле тем более не стоило.
Ужин, тем временем, шел своим чередом. Сидящие за столом, явно скучая, перекидывались вежливыми репликами, в некоторых случаях (когда сиятельные Первый и Седьмой обращались друг к другу) сдобренные изрядной порцией яда. Обычный светский ужин, лишенный приятности и смысла, но выполняемый всеми старательно, как и всякий ритуал, непонятный, но освещенный столетиями. И когда этот ритуал подошел к концу, Аль’Корат, испытывая непередаваемое облегчение (разделяемое, как он подозревал всеми сотрапезниками), отставил бокал, который в течении последних минут рассеянно вертел в руке и поднялся, первым делом улыбнувшись дочери.
- Дитя мое, благодарю за ужин, ты всем отлично распорядилась. Не буду больше тебя задерживать, юным девушкам не слишком интересны наши скучные разговоры. – поцеловав с самым светским видом руку девушки, он одарил собратьев по Совету коротким полупоклоном. - Буду весьма признателен вам, Сиятельный Первый если вы уделите мне еще некоторое время для беседы. И вам тоже, Сиятельный Шестой. Прошу проследовать за мной в мой кабинет, если не возражаете.
Кивнув еще раз дочери, он жестом пригласил обоих вслед за собой. Вынужденный почти час заниматься пустопорожней болтовней, он был преисполнен жаждой конструктивного действия. Тем более, что накатившие как снежный ком проблемы действительно требовали немедленной реакции.
В кабинете было прибрано, проветрено, а на столике стояли фрукты и легкое вино. Это Седьмой отметил почти машинально, решив, что выволочка пошла управляющему на пользу, и что нужно будет повторить для профилактики.
- Прошу, располагайтесь.
Он широким жестом указал Первому и шестому на мягкие кресла без спинок и уселся сам. За свой рабочий стол. Маска светской любезности сползла с него, как кожура с ореха, и он был на диво серьезен и сосредоточен.
- До меня дошли крайне тревожные сведения, Сиятельные. Слух о возможной войне распространяется и уже вызвал брожения в народе. Если так пойдет дальше, то мы получим полномасштабный бунт уже менее, чем через пару месяцев. А уж наши любезные соседи с севера и с востока не преминут помочь бунтовщикам от всей широты души, в этом, я думаю, вы так же не сомневаетесь. Кроме того, разведка докладывает, что в гарнизонах на севере и северо-западе какое-то шевеление, я подозреваю, что сиятельный Четвертый отдал приказ о мобилизации. Во что это выльется, предположить трудно. – Хотя, на самом деле, там и предполагать не нужно. Как только Аштару доложат о возне на границе, все дальнейшее будет зависеть от того, насколько он будет расположен выслушивать наши отвлеченные россказни внезапном о нашествии темных тварей с гор. Если не очень – то война, можно сказать, уже началась. – Я по-прежнему придерживаюсь мнения, что война сейчас нам не только не нужна, но даже губительна. И хотел бы знать ваше мнение по этому поводу. А так же, что в связи с этим следует предпринять.

Сэйлар проследовал за Седьмым в кабинет, без особого восторга, хоть и с некоторым интересом ожидая продолжения.
Опустившись на предложенное кресло, он весь превратился во внимание. Аль'Корат же с видом правящего балом уселся напротив, за своим столом, при этом со скоростью молнии переменившись в лице. Такая серьезность могла предполагать глобальную катастрофу, не иначе.
Континент на части раскололся, что ли?
С той же заинтересованностью, что и сам Шестой, Седьмого слушал и Аль'Зарэль, что впрочем было неудивительно, ведь по мере рассказа Херувима становилось понятно, что речь снова о войне. А ни для кого в Совете не было секретом, что ее нежелание – чуть ли не единственное, в чем Первый и Седьмой были согласны с мнением друг друга.
Что ж. Если это те самые новости, с которыми "Совету придется считаться", то Сиятельный Седьмой явно преувеличил их значимость. Известия не самые приятные, но все же не из той категории, когда можно кричать, что все пропало.
Надо полагать, приглашение его на сей ужин имело целью выяснить намерения Серафима относительно того, чью сторону он готов принять в данном вопросе. На самом же деле, Сэйлар не был готов встать ни на ту, ни на другую сторону. Правда, сиятельным коллегам об этом знать совершенно не обязательно.
Война разрушит и разорит все, что попадется на ее пути, все, что было восстановлено немалым трудом. Это верно. Как и то, что многие будут недовольны, и фактически, воевать придется на два фронта – не только с врагом внешним, но и с внутренним.
Это с одной стороны. А с другой, он хорошо понимал Четвертого, не желающего делать реверансы в адрес Аштара. С чего мы должны плясать и оправдываться перед демонами? Не настолько слаба армия мал'ах, и стоило бы отстаивать свое превосходство с оружием в руках, нежели улыбаться и лебезить, прикрываясь нежеланием допустить тягот, которые непременно сопровождают войну.
Однако, на внутренних весах Шестого под названием "за и против" чаши колебались с завидным постоянством, то в одну сторону, то в другую.
Проигнорировав намек Первого на свою неопределенную позицию, Сэйлар обратился к Аль'Корату, отвечая на поставленный тем вопрос.
- Прежде всего, Сиятельный, следует не поддаваться провокациям, и уж тем более, не реагировать на слухи, не разобравшись в их первоисточниках. Кто сможет утверждать, что это действия Четвертого? Есть доказательства? Мы даже не знаем, отдавал ли кто-то вообще подобные приказы.
Слово «доказательства» Сэйлар произнес особо непреклонным тоном. Даже если подозреваемый  очевиден и прекрасно известен, без достаточных на то оснований Серафим не поддержит поползновений в сторону смещения виновника с должности. Если все же приказ был, то кроме Четвертого, конечно, сделать это было больше некому. Но Шестой не зря был Верховным судьей, и не в его правилах было судить, не разобравшись в фактах и мотивах.
И как бы то ни было, не заручившись поддержкой, в одиночку, Четвертый не решился бы на подобное. А это значит, что даже если отрезать «руку», «голова» от этого руководить не перестанет. И именно с головы-то и следовало начинать. Раскол на две оппозиции в Совете становился все более очевидным, и если так продолжится, то вскоре он станет явным для всех и каждого, до последнего слуги. И это беспокоило Серафима более, нежели слухи о начатой мобилизации. Если с той проблемой еще можно было справиться, то разобщенное правительство малах грозило внутренней гражданской смутой и было абсолютно губительно для страны.
- Да и Аштар не так безрассуден, чтобы развязывать войну на пустом месте. Иначе он давно бы уже это сделал безо всяких поводов. Какие-то "шевеления" на границе, – еще чуть усилить интонацию, и в по обыкновению ровном и спокойном голосе Шестого послышалась бы изрядная язвительность,  - это не тот мотив, который можно положить как основу для начала боевых действий.
Про бунты он не посчитал нужным даже упоминать, полагая, что решение проблемы очевидно, ибо на то и есть девятый департамент с его карательными органами. Подобные проявления всегда душились в зародыше, и данный "бунт" ничем не отличается от всех бывших до него.
Единственное, с чем действительно следовало бы разобраться как можно скорее - это Вольные земли, безмерно обнаглевшие и забывшие, судя по всему, свое место. Не без помощи самих мал'ах, разумеется - вспомнить хотя бы постыдный с точки зрения Серафима договор о выдаче преступников. Слишком во многом им потакали, вот и результат не заставил себя ждать.